Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
Штеменко: «Сталин пошёл на компромисс: он не отказался полностью от своей идеи, но и не отверг начисто соображений И. С. Конева, поддержанных Генштабом. На карте, отражавшей замысел операции, Верховный молча зачеркнул ту часть разгранлинии, которая отрезала 1‑й Украинский фронт от Берлина, довел её до населённого пункта Люббен (в 60 километрах к юго–востоку от столицы) и оборвал.
— Кто первый ворвётся, тот пусть и берёт Берлин, — заявил он нам потом.
Генштаб был доволен таким оборотом дела. Эта проклятая разгранлиния не давала нам покоя более двух месяцев. Не возражал и маршал Конев. Его это тоже устраивало».
Из–за этой проклятой разгранлинии, которую, как предусматривает устав, перед началом операции не провели чётко и определённо, Жуков уложил тысячи солдат на Зееловских высотах и при штурме в лоб обводов города, а Конев потерял большое количество танков и, конечно же, экипажей, сгоревших на тесных улочках от фаустпатронов и противотанковых орудий, выставленных на прямую наводку. Спешили отличиться. И тот, и другой. Войти в историю. Полководческая мудрость отступила на второй план перед страстью стать первым.
Впрочем, не нам их судить.
Планы планами, а реальный бой, а тем более — сражение такого масштаба, каким было Берлинское, которое порой называют «Битвой за Берлин», зачастую пишет свой сюжет. Как говорят в народе: «Брань дело кажет».
Подступы к «логову» изобиловали болотами, каналами, лесами, реками, озёрами. Глубокоэшелонированная оборона, построенная основательно, по всем правилам инженерного дела. Непосредственно перед городом два внешних обвода оборонительных линий. Всё густо занято войсками. Некоторые части и целые дивизии срочно переброшены с Западного фронта. Минные поля. Танковые ловушки. ПТО. Дух солдат и фольксштурма — умереть за Германию, за фюрера в последнем бою, но не пропустить большевиков дальше своих позиций.
При таком построении обороны берлинской группировки противника разумнее выглядел один из резервных планов Генштаба, который предполагал не лобовой штурм города через Зееловские высоты, а охват района Берлина силами двух фронтов с севера (2‑й Белорусский), северо–запада (1‑й Белорусский), юга и юго–запада (1‑й Украинский). Войска фронтов, согласно плану, должны были соединиться в районе Бранденбурга и Потсдама и одновременно отсечь любое «поползновение» к Берлину союзников.
Но лавровый венок у Сталина был один…
Конева, впрочем, ситуация, которая сложилась к началу операции, вполне устраивала. Он смотрел на карту с расположением своих ударных сил и частей второго эшелона и понимал, что возможность войти в Берлин у него есть. И очень даже реальная. Не зря он пестовал и закалял в боях свои танковые армии. Рыбалко и Лелюшенко преодолевали марши, подобные тому, который предстоял им сейчас, не раз.
В ночь на 16 апреля правее боевых порядков Конева небо поднялось, осветилось дальним заревом, и зарево начало дрожать и подниматься всё выше и выше. Позже донеслась канонада. Это начал 1‑й Белорусский фронт. Жуков и тут решил опередить всех.
В ту ночь Конев только что вернулся из района Бреслау. Там 6‑я армия генерала Глуздовского продолжала удерживать в блокаде крупную группировку противника, не желающего сдаваться.
Переданные из состава 3‑го Белорусского фронта 28‑я и 31‑я армии были ещё на марше. Конев решил начинать, не дожидаясь их подхода.
На передовом НП генерала Пухова было тесновато. Блиндаж был отрыт и тщательно замаскирован на опушке соснового бора. Внизу обрыв. Под обрывом — Нейсе. За рекой — пологий берег. Он хорошо просматривался на многие километры вперёд, вправо и влево. Уже светало, и в стереотрубу было хорошо видно, что происходило на той стороне, у немцев.
Артподготовка проводилась в три этапа, всего 145 минут: 40 минут — прикрытие выхода пехоты к реке: 60 минут — форсирование; 45 минут — обеспечение атаки на том берегу. После того, как противоположный берег Нейсе потонул в чёрном смраде разрывов, передовые батальоны начали форсирование.
Конев хорошо видел, как под прикрытием огня и дымовой завесы на подручных плавсредствах батальоны переправляются на противоположный берег. Через несколько минут сапёрные части уже навели десантные переправы, и по ним пошла пехота. За ними подошли полковые артиллерийские группы и тоже начали переправу. Всё шло строго по графику.
Однако левый берег начал огрызаться. Огневые точки, которые не подавила артиллерия, открыли огонь.
И тут произошло то, что впоследствии описал в своих мемуарах командующий 13‑й армией генерал Пухов. Пуля щёлкнула по креплению стереотрубы и с воем ушла в сторону. Пухов признался, что почувствовал себя неважно. Конев же, тоже на мгновение отвлекшись от стереотрубы, сделал вид, что ничего не произошло, и молча продолжал наблюдение.
Чтобы облегчить форсирование Нейсе, обеспечить успех в начале атаки и уменьшить потери, Конев приказал установить дымовую завесу на левом берегу реки.
Конев: «Мастерски это сделали лётчики–штурмовики! Стремительно пройдя на бреющем, они не «пронесли» её, а поставили точно на рубеже Нейсе».
Дымы поставили на ширине фронта в 390 километров и тем самым отчасти ввели противника в заблуждение по поводу направления главного удара. Утро выдалось тихое, безветренное. Дымы медленно сносило на запад, накрывая немецкие окопы на левом берегу.
Наступали же на 90-километровом отрезке, где сосредоточилась ударная группировка.
С самого начала всё пошло хорошо. Кропотливая подготовка войск, дни и ночи неустанного труда штабов и солдат дали свой результат. Суворовское «Тяжело в ученье — легко в бою» оправдало себя и в этой операции.
Ещё в январе 1945 года к своим обязанностям приступил вернувшийся из госпиталя командующий артиллерией фронта генерал Варенцов. Блестящая организация артиллерийского наступления; точная работа расчётов по огневым точкам противника, которые были разведаны накануне артиллерийской разведкой и нанесены на таблицы стрельбы; контрартиллерийский огонь; способность артподразделений и отдельных расчётов выполнить практически любую профильную задачу в быстро изменяющихся обстоятельствах — всё это результат огромной работы генерала Варенцова. Как бывший артиллерист, Конев высоко ценил своего заместителя по артиллерии и радовался тому, что теперь, в дни решающей битвы, он был рядом.
Чтобы облегчить задачу авангардов 13‑й армии, которая должна была выполнить первоначальную задачу берлинского наступления 1‑го Украинского фронта — прорвать оборону противника на всю её глубину — по предложению Варенцова при каждом стрелковом полку была создана пушечно–артиллерийская группа (ПАГ). К примеру, 117‑му стрелковому полку 333‑й дивизии был придан ПАГ, укомплектованный 142 орудиями и миномётами; 4‑й гвардейский стрелковый полк 6‑й гвардейской стрелковой дивизии — 182 орудия и миномёта. Кроме того, в 13‑й армии сформировали сильную армейскую артиллерийскую группу в составе четырёх бригад и двух полков — всего 224 орудия.
Чтобы понять, какое значение имела хорошо поставленная работа артиллерии во время Берлинской наступательной операции фронта, приведу один пример.
На второй день наступления, 17 апреля, когда немцы пришли в себя и начали контратаковать, в полосе наступления 3‑й гвардейской армии произошло следующее. 21‑й гвардейский стрелковый корпус уткнулись в крупный узел сопротивления — город Зерген. Генерал Гордов тут же попросил помощи. Маршал Конев приказал Варенцову немедленно оказать помощь залегшему на подступах к Зергену 21‑му гвардейскому корпусу. Тут же на угрожаемый участок было направлено пять бригад из состава 1‑й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва — 220 орудий и тяжёлых миномётов. Налёт, организованный Варенцовым, длился всего пять минут. Но это был удар такой интенсивности, такой огненный шквал, после которого пехота пошла ко второму рубежу оборону по крошке, по щебню, оставшемуся от зданий, и телам их защитников.
Войскам Конева противостояла 4‑я танковая армия и многочисленные отдельные батальоны и отряды фольксштурма. 4‑я танковая — старый противник Конева. С ней схватился он летом 43‑го на южном участке Орловско — Курской дуги, затем дрался на Украине и в Силезии. И вот наступила последняя битва. В результате первого удара 4‑я танковая армия была рассечена на три части. С этого момента они будут обороняться изолированно и постепенно истребляться до полного уничтожения. Часть солдат и офицеров сдалась в плен. В первый же день четыре дивизии, стоявшие в обороне вдоль Нейсе, были буквально стёрты, засыпаны в окопах, размётаны по окрестным лесам и балкам. Уцелевших сгоняли в колонны и отправляли в тыл. Эта судьба постигла 342‑ю, 545‑ю пехотные, 615‑ю особого назначения и моторизованную дивизию «Бранденбург».
